Вчера моя одногруппница вела пару по философской антропологии (мне тоже это предстоит, но по религиозной), разбирают с аудиторией вопрос о масках в Древней Греции, разбирают разницу между маской, личиной, личностью и прочее. В итоге она задает вопрос: "Да где еще использовались маски?", имея в виду похоронные маски, на нее сыплются неуверенные ответы, перемежающиеся всякими "эээ", "нуу". Мне интересно, насколько явно на моем лице было написано, что маски еще и в косметологии используются? Я стал таким пошлым, ужас.
Чувства — это просто чувства, какая разница, что мы испытываем. Нет ничего всамделишного и очевидного в них, нет истины, но вранье все-таки существует. И вранье одиноко в этом мире, у него нет категориальной пары, которая составляла бы ему действительную противоположность. Скорее всего, в мире нет ничего фатального и предзаданного, как бы упорото некоторые не верили в обратное, божьего промысла и будущего у человечества тоже нет. Все преходяще, смерть неизбежна. Чувства тоже преходящи и неизбежны, что в них вообще может быть удивительного? Я хотел бы дальше развить эту тему, но я ленивая задница
Некоторые люди обладают даром наделять разговоры магическим каким-то смыслом, неважно, какими были разговоры изначально — тупняком ли, яростным стремлением поупражняться в сарказме ну и тд там а может, это все умение быть передачком и умениер разговаривать такие разговоры
тем временем моя комната напоминает мне могилу, я так и умру, на этой кровати, в обнимку с пандами
Только пепел знает, что значит сгореть дотла. Но я тоже скажу, близоруко взглянув вперед: не все уносимо ветром, не все метла, широко забирая по двору, подберет. Мы останемся смятым окурком, плевком, в тени под скамьей, куда угол проникнуть лучу не даст. И слежимся в обнимку с грязью, считая дни, в перегной, в осадок, в культурный пласт. Замаравши совок, археолог разинет пасть отрыгнуть; но его открытие прогремит на весь мир, как зарытая в землю страсть, как обратная версия пирамид. "Падаль!" выдохнет он, обхватив живот, но окажется дальше от нас, чем земля от птиц, потому что падаль -- свобода от клеток, свобода от целого: апофеоз частиц.
Я чувствую, что с каждым днем мне становится сложнее с бабушкой. И я наблюдаю за ситуацией и понимаю, что она становится день ото дня немощнее и безумнее, а я — более усталым, но и более терпеливым